Ммм…Ночной лес, наполненный сыростью, иссиня-черной густеющей темнотой и золотистым светом луны на фоне сонного неба. Вокруг тишина и уединение, не смотря ни на охотника, идущего след-в-след, ни на царство шорохов, оживляющих особую, лесную, сентябрьскую ночь. Чу!...Топот тонких и проворных лап в кустах и собачий лай, приглушенный крик и трепет крыльев нечаянно вспугнутой на Пустоши птицы, любопытный взгляд невесть откуда взявшейся на Станции «Солнечной» лисы и сама станция, залитая серебром, отраженным от белой бетонной кладки платформы. Сюда не придет поезд, время замерло, темнотой и неизвестностью захваченное в плен. Смутное ощущение одиночества из застарелого сна пробегает по нервам и во все глаза таращится в ночь, ища что-то неуловимо-знакомое в сумраке. Но ночной туман, окутав корни деревьев на пригорках, уже разъедает границы леса, мешая сон и явь, и только притаившиеся в вязкой невидимости ветки деревьев, хватая за руки и царапая лицо, напоминают о действительности.
Темно.
Тихо.
Спокойно.
Белые кошачьи следы ведут в каменный круг, к самому кончику хвоста мелового кота, застывшего в ожидании. Потрепанный дневник залит чернилами, а простая керосинка, едва рассеивает мрак. Пронзительный смех белокурой ведьмы как ножом вспарывает полотно ночи над болотом, сплетаясь с криками павших то от быстрых клинков, то от острых когтей. А вокруг лишь темные тени, живые и неуловимые, что таятся в высокой траве, сливаясь со стволами деревьев и замирая каменными изваяниями. И огненный круг.
И нет смысла описывать или снимать. Только одна вещь имеет резон – желание раствориться в темно-синем мареве осенней тьмы.
Такие они, ночные маневры.
Обрывки детского сна.
Воспоминания с гольфового поля.
И ожидание совы, которая вот-вот должна появиться на фоне гуашево-синего неба и…
Но вместо совы – костер, усталые бойцы, завернувшиеся в спальники, и начинающий накрапывать дождь, не дождавшийся положенных полчаса до нашего ухода. А потом насквозь промокший плащ и кеды, кипящие прозрачные капли воды в лужах и влажные пряди волос.
А над головой настоящее осеннее утро – черное-фиолетовое, подсвеченное фонарями асфальтовой дороги, обрамленное желтеющим лесом по обочинам троп. И небо в предвкушении рассвета, и город в преддверии пробуждения, и первая маршрутка, и лишенный обязательств подступающий день.
Что может быть лучше?